Главная страницаЭссе → "СИТЦЫ" Владимира НОСКОВА

"СИТЦЫ" Владимира НОСКОВА

Радуй, волшебная влага,
Свет мой осенний, струись.
Непротивление благу —
Это ль не высшая мысль!


7843_vladimir_noskov_za_rabochim_stolom_s.jpg (1.13 Kb)

В год, когда вышла книга стихов «СИТЦЫ», а было это в 2002-м, к 60-летию поэта, я окунулась в неё всей душой, читала несколько дней – такое не осилишь за день - уходя от срочных и несрочных дел, звонков и разговоров. Читала взахлёб. С благодарностью и благоговением. И в день презентации в зале искусств челябинской Публичной библиотеки сказала:
- Каждое стихотворение в этой книге – драгоценность, а вся книга от первого и до последнего стихотворенья в ней – национальное достояние.

Со мной согласись и поэты, сидящие рядом – Сергей Семянников, Ким Макаров, Михаил Шанбатуев, Вера Киселёва, и зал откликнулся аплодисментами в адрес автора «Ситцев».

Правда, Владимир Николаевич воспринимал всё очень сдержанно (что было, впрочем, в его манере), а когда ему дали слово, сказал: - А я всё ждал, когда же прозвучит критика.

Владимир Николаевич, дорогой, прошло 11 лет с того момента, всё в нашей внешней жизни поменялось: и Вы давно не в городе живёте, и связи с Вами никакой, а книга, до которой можно при желании – достать рукой, раскрыть и… оказаться рядом с Вами, - осталась по-прежнему, дорога и любима. Только жаль, что её несоизмеримо маленький тираж – 500 экз!!! – ни разу не повторился и вряд ли когда-нибудь…

Я не ждала, что найду в Интернете стихи из этой ли, другой какой-то Вашей книги – Вы далеки от современной виртуальной жизни. И некому их разместить без Вас…
Но теперь, когда у меня есть свой сайт, я приглашаю Вас встать рядом и – пусть вчитается в Вас каждая жаждущая полёта духа – душа.
Я наберу чуть позже несколько стихов, а пока – появится хорошая статья о трёх челябинских поэтах, она откликнулась на мой поиск и можно увидеть её вот по этой ссылке: http://www.litrossia.ru/archive/159/criticism/4000.php (ссылка на сайт Литературной России)

ТРИ ЛИКА УРАЛЬСКОЙ МУЗЫ

Три поэтические книги, три лица, три творческие личности... Читаю, вижу — поэтов не бывает много. Высокого строя чувств всегда недостаёт. В нашу пору обнажённого прагматизма — тем более. Но муза (любовь) жива. Главное — не разминуться с ней при встрече...

Ситцы
Владимира Носкова


Владимир Носков. Ситцы. — Челябинск: «Околица», 2002.


«Ситцы» — пятый поэтический сборник челябинского поэта Владимира Носкова, итог, как сказано в книге, его тридцатилетней творческой работы. Что стоит за этими словами? Они ко многому обязывают читателя, и уж тем более рецензента. Поэтому, «...чтоб не судить. Под страхом быть судимым» (слова из стихотворения Владимира Носкова), попробуем просто представить новую книгу любителям русской поэзии.

Поэзия есть постижение (и неизбежное оправдание) жизни красотой. Увидеть красоту в неброской, а порой жестокой и внешне безобразной повседневности поэту помогает мудрость. И это качество особенно заметно в стихах Владимира Николаевича. Его стихи — мудрые. Поэтому вместо видимого надрыва в них звучит затаённая, глубинная боль, а вместо неуёмного восторга — светлое, солнечное, как бы растворённое в воздухе ощущение счастья. Говоря об этом ощущении, хочется процитировать стихотворение «Женщина с распущенной косой»:

Вот она с распущенной косой
в ситчике, воздушно-голубая,
проплывает, трав не пригибая...

Я хочу, чтоб ты была такой,
Милая ромашка городская...

Вот оно, «непротивление благу», если говорить словами одного из лучших, на мой взгляд, стихотворений сборника:

Радуй, волшебная влага,
Свет мой осенний, струись.
Непротивление благу —
Это ль не высшая мысль!

Это «благо» естественно для поэта, как сама жизнь. Им проникнуто всё: и воспоминания о «барачном» детстве, и стихи о войне.

Я снова осязаю, как бывало
в большом домашнем мамином тепле,
что Некто наклоняется к Земле
осеннее поправить одеяло.

Только что процитированное стихотворение открывает сборник и, на мой взгляд, лучше всего передаёт ощущение от творчества поэта в целом. Присутствие этого «Некто» чувствуется во вполне «земных», повседневных образах, придавая поэтическому миру Владимира Носкова цельность и смысл.
Отрадно видеть в сборнике стихотворения на историческую тему: поэтические переживания событий Великой Отечественной войны, Куликовской битвы. К сожалению, историческая тематика современной поэзией несколько «подзабыта» и находится вне поля зрения многих талантливых авторов. Развивая её, Владимир Носков продолжает исконные традиции русской поэзии — Пушкина, Случевского, А.К. Толстого.

Отмечу, кстати, что и название для сборника выбрано очень удачно. Ситец — лёгкая ткань, на которой так естественно смотрится летний ромашковый рисунок на голубом — под цвет неба — фоне. А неба в поэзии Владимира Носкова много.

--------------------------------------
Творческий путь
длиною в жизнь


Владимир Суслов. Владимирская горка. — Челябинск: «Челябинский дом печати», 2004.

Первое стихотворение сборника Владимира Суслова «Владимирская горка» датировано 1947 годом, последнее — 2004-м. Почти шестьдесят лет непрерывного творческого труда. Это значит, что поэзия для этого человека — не просто искусство «плетения словес», но сама жизнь, судьба. А уж больше или меньше это, чем просто поэзия, — вопрос риторический.

Шестьдесят лет, а интонация одна, своя. Свой неповторимый голос, своё место в мире. Разве что с возрастом стала слышнее философская нота, размышления о смысле жизни и творчества, стремление подвести итог. Такое вот «итоговое» стихотворение «Не до смерти», на мой взгляд, — одно из лучших в сборнике. Оно датировано 2003 годом. Приведу его полностью.

Мне Господом самим дана отсрочка,
Чтоб я успел доделать все дела:
Дом поставить возле ручеёчка,
Тропку проложить, чтоб в дом вела.
Возле дома всё переиначить
И переосмыслить, глядя ввысь...
Это значит, друг мой, это значит,
Завершить достойно эту жизнь.

Здесь явлены классические ориентиры автора — Есенин, Бунин. Кстати, именно бунинские интонации звучат к концу сборника всё слышнее. Всё пронзительнее, тоньше становится пейзажная лирика. А стихотворение «Одиноко» (2003 год) заметно перекликается с бунинским «Одиночеством». У Бунина — «Что ж, камин затоплю, буду пить, / Хорошо бы собаку купить». У Суслова:

Но я ни в чём не каюсь,
Хоть на себя и зол.
С бутылкой «Белый аист»
Опять сажусь за стол.

Закрыты ставни окон,
Но всё же льётся свет...
Мне ж в доме одиноко,
И даже кошки нет.

Впрочем, классики упомянуты здесь отнюдь не в укор автору. Настоящая поэзия не может быть подражательной. А верность классическим традициям для Владимира Суслова — это верность самому себе.

Не подчиняясь окрику и крику,
Равняясь на классическую стать,
Всю жизнь пишу единственную книгу,
Которую мне нравится листать.

Такая позиция не может не вызывать уважения, такая поэзия не может быть неинтересной. Верность своему голосу, своему дару роднит Владимира Суслова с другими поэтами, даже совершенно не сходными во всем остальном.

Тема предназначения поэта и поэзии — одна из сквозных в творчестве Владимира Суслова. Поэт для него — поэт во всём. «Святое ремесло» не терпит жизненной фальши:

С нуждой в поддавки не играл,
Душою не стыл возле брода,
Чужого и в руки не брал,
Живя должником у народа.

В этих строках нет и не может быть фальши. Как не может быть фальшивым творческий путь длиною в жизнь — путь нелегких обретений и тяжёлых потерь, который в целом есть восхождение к вершинам поэтического мастерства и жизненной мудрости. Об этом стихотворение «Владимирская горка», давшее название сборнику:

В жару, пешком я крутизну осилил
И несмотря, что на ногу тяжёл,
Чтоб поклониться святости России,
На эту Горку всё-таки взошёл.

----------------------------

Поэт в чёрно-белом времени

Ирина Аргутина. Линия перемены дат. — Челябинск, 2004.

Поэзия — наилучший способ выражения «духа места». Можно сказать, что все стихи Ирины Аргутиной из сборника «Линия перемены дат» — хотя бы немного о родном городе. В её мир попадаешь, как в незнакомую, но хорошо узнаваемую среду. И я, никогда не бывавшая на Урале — горном, металлургическом, индустриальном, осеннем или весеннем, — узнаю в этих улицах, дощатых домиках и «фасадах парадных» свою малую родину, открываю, так сказать, Челябинск в собственной душе.

...задевает немного,
краем,
уголок на границе с раем
(белым стражником до небес
там Курчатов широколобый,
пополам разломивший глобус,
охраняет закат и лес)...

Где это — в Москве, Челябинске, Обнинске, а может, в Пущино? Так в «малой родине» видится большая страна, в «частной» жизни — общая судьба, так мы узнаём себя и друг друга.

И по улице Тридцать второй
годовщины —
Октября ли, Победы ли,
чьей-нибудь смерти —
неуверенно шёл одинокий мужчина,
бормоча еле слышно:
«Родная, поверьте!»

Об «узнавании» как важнейшем принципе искусства писал ещё Аристотель. Суть его — общее в конкретном. В поэзии без «узнавания» не обойтись. Чем точечнее это «конкретное», чем шире и глубже «общее», тем ярче поэтический образ.

«Дух места» неотделим от «духа времени». Ведь время — это то, благодаря чему мы узнаём друг друга. Жизнь «бесприютную душу потащит волоком», а она — душа — вдруг опомнится и глянет в себя. И увидит не просто осень и город, а себя в этой осени и в этом городе, «...где мы — это те, кто внутри, / А все остальные — / тоже мы, но иного порядка». Такой вот взгляд — извне вовнутрь, а изнутри вовне — излюбленный творческий метод Ирины Аргутиной. Не отсюда ли обострённое чувство времени (время — внутреннее, пространство — внешнее), представление о жизни как о лабиринте:

Дано: перспектива
Между двумя домами
пробравшись,
В конце концов упирается в третий.
На этом клочке нет места не только
драме,
Но даже и сквозняку из иных столетий...

В этом — жёсткая критика современного человека — «постижёра», отказавшегося от поиска истины, сводящего познание мира к «подгонке» под мертвящие теоретические схемы:

Я провожу свою жизнь
в постижении истин:
я постижёр.
Философское это занятье —
ловко скрывать неземное сияние
лысин
и приводить короля
в соответствие с платьем.

С острой критикой современности связан и образ «рукотворного Стикса» — реки забвения, в которую погружаются, чтобы потом не замечать глубин жизни и легко скользить по «линии смены дат и событий»:

По рукотворному Стиксу с другими
Орфеями
Плавал, по просьбе Харона горланя
«Катюшу».
Маялся. Вылез из кожи.
Вернулся с трофеями.
В рамках эксперимента заглядывал
в души...

В стихах Ирины Аргутиной — интеллектуальная жёсткость, беспощадность и беззащитность одновременно. Всем нам — современникам и соотечественникам — должен быть близок её опыт «постижения жизни», а значит, всем нам — пусть в разной степени — будет интересна и её поэзия.

-------------
Найдено 29 сент 2013 – для публикации на сайте (искала Ситцы Носкова, обрадовалась, что ещё и Суслов, и Аргутина, и написано тонко) Жаль, фамилии автора нет. Примечание Нины Пикулевой.

Для тех, кто хотел бы прочесть об авторе книги Ситцы Владимире Носкове, я привожу
сдержанные факты (стиль энциклопедии обязывает) биографии, приведённые в Энциклопедии «Челябинск» в то время, когда ещё «Ситцы» не вышли. Автор статьи – Владимир Николаевич Черноземцев. Какую фразу он нашёл в конце «повествования», я восхищаюсь. Он определяет основное направление творчества Владимира Носкова так:
«сопротивление агрессивной бездуховности» Потрясающая точность!

НОСКОВ Владимир Николаевич (р. 3.08.1942, ст. Селеткан Шимановского р-на Амурской обл.), поэт, чл. СП РФ (1987), отличник геодезии и картографии (1989). В 1960 окончил Благовещенский геологоразведочный техникум (горный техник-маркшейдер), в 1975 – Новосиб. ин-т инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (инженер-геодезист). В 1960–61 и 1964–91 работал топографом, маркшейдером, нач. топографо-геодезич. партий, ред. топографич. карт в Красноярском геол. управлении (Хакасия, Тува, Эвенкия, Красноярский край), в Чел. геологоразведочном тресте, во Всесоюз. маркшейдерском тресте (области и республики Б. Урала, Латвия, Узбекистан, Киргизия, Казахстан). В 1961–64 служил в погранвойсках. С 1992 директор изд-ва “Околица”, с 1988 председатель Совета Чел. отделения Всерос. ассоциации любителей отечественной словесности и культуры “Единение”. Основная направленность творчества Н. – сопротивление агрессивной бездуховности.

В. А. Черноземцев

Соч.: Наш дом: Стихи. Ч., 1983; Здравствуй, утро: Стихи. М., 1985; Родительский день: Кн. стихов. Ч., 1992;Монолог на могиле: Стихотворения и поэмы. Ч., 1997.

Лит.: Панфилова Л. Остается сделать взмах… // Комсомолец (Ч.). 1979. 14 апр.; Белозерцев А. Зрелость творчества // ВЧ. 1983. 26 авг.; Кузин Н. “…Мечтателей костры” (60–80-е годы) // Кузин Н. Ступени зрелости. Свердловск, 1986; Михайлова Р. Продолжается строй // Лит. Россия. 1986. 7 марта.

Статья подготовлена Ниной Пикулевой,
ожидайте поэтического приложения.


Пост-скриптум: я не случайно разместила все три эссе - отрадно видеть и отношение столицы к нашим уральским поэтам, и я, пользуясь великолепной оказией, с удовольствием скажу об их творчестве в самых высоких словах.

------------------ Итак, приложение. Дорогое, высокое. От первого стихотворения просто немею. Невозможная высота, искренность и ... правда.

Владимир Носков

КОГДА Я ВЫРАСТУ БОЛЬШИМ

Когда я вырасту Большим,
Большим, как надо,
Я сквозь заплотчатый режим,
А если нет, то через Крым
Уйду из стада.

И вспомнят свой природный вид,
Как встарь у старцев,
Под роговинами копыт
Побеги пальцев.

В день воскресенья, в день седьмой
Большого роста,
Я разогнусь перед собой,
Ломая кости.

Увижу лица. Выше лиц.
Увижу лики.
И долистаюсь до страниц
Запретной книги.

О том, что плоть - всего лишь плот
Через житуху,
Что обязателен восход
От плоти к Духу.

За мудрописцем потянусь
На верхний ярус,
Оттуда сверг меня искус,
И там - покаюсь.

И это будет после лжи
Примерно то же,
Что для раскрытия души
Сдиранье кожи.

Но - я не вырасту Большим.
Ведь я не против
Хребтом терпеть железный жим
От Духа к плоти.

Гремит ли гром в моём краю,
Горят ли копны -
Несотрясаемо стою,
Четырёхстопно.

Сгибаю выю калачом
Для новых ботал.
"А в чём мне каяться? Ну в чём?
всю жизнь работал".




 Добавление комментария:
 
Имя:
Пароль: (если зарегистрирован)
Email: (обязательно!)
captcha

теги форматирования

добавить смайлы